Жизнь современного общества невозможна без интеллектуально и духовно развитых людей, любящих свою Родину, почитающих традиции предков и способных в любую минуту встать на защиту родной земли. Настоящий патриотизм всегда находит свое выражение в чувстве долга перед Родиной. История России хранит огромное количество примеров беззаветного служения Отечеству, безграничного мужества русских солдат в тяжелый для Родины час.

Наглядным примером для патриотического воспитания молодежи стали люди, которые прошли через горнило локальных войн и вооруженных конфликтов, происходивших в последние годы существования СССР и в современной России. Среди них рузаевец - Николай Петрович Русскин. Совсем недавно от Международной общественной организации ветеранов «Панджшер.682» он получил благодарственное письмо.

Родился Николай Петрович в селе Сузгарье. Его отцу, Петру Михайловичу, вместе с тремя братьями довелось воевать против немецких захватчиков. Все вернулись живыми, хотя и получили ранения. Отец Николая был самым младшим, поэтому он ушел служить в сентябре 1944 года и до 1948 года отдавал долг Родине. Мама, Елизавета Тимофеевна, как и все женщины, ковавшие победу в тылу, трудилась не покладая рук.

- В своё время все мои предки прошли через войны - Первую мировую, Гражданскую, Великую Отечественную, - рассказывает Николай Русскин. - Довелось повоевать и мне. После окончания школы я немного успел поработать на «Медоборудовании» в Саранске, а потом меня от военкомата направили в ДОСААФ.

Отучился в автошколе на водителя категории В и С и где-то через месяц после окончания уже проходил медкомиссию в военкомате. Там поинтересовались, где бы он хотел служить. Зная, что знакомые ребята оказались в воинской части в Рузаевке, он ответил: «Куда-нибудь подальше».

Вместе с другими новобранцами его сначала отправили в Самару (Куйбышев) и выдали там обмундирование. Довольно продолжительное время ребят перебрасывали из одной части в другую, в конце концов они оказались в Кушке (южной точке Туркмении), где до границы с Афганистаном было рукой подать. Через 12 часов их снова погрузили в состав и отправили в Туркестанский военный округ (город Мары).

- Это был 1983 год. Нас разместили на полигоне, где были расставлены палатки. Так и началась наша служба. Там мы участвовали в двух марш-бросках на 70 км в полной экипировке. Большая часть тренировок у нас проходила по горной части. Среди тех, кто проводил обучение, были военнослужащие, которые уже успели повоевать в Афганистане и получить ранения. Нагрузки были очень большие, - вспоминает Николай Петрович. - Меня очень удивляло то, что многие новобранцы из южных республик (узбеки, таджики), несмотря на привычку к жаркому климату, такие нагрузки плохо выдерживали. А вот мы справлялись неплохо. Неприятным было только то, что от пребывания на жарком солнце в пилотках, у нас страдали уши. Они раздувались от ожогов. Позже нам выдали специальные панамы. В карантине (подготовка молодого бойца) мы пробыли лишь месяц и три дня - это был ускоренный вариант перед отправкой в Афганистан. Там я научился водить БТР, на котором мне пришлось преодолеть 500-километровый марш по суше и по воде.

9 мая мы приняли присягу и уже ночью нас подняли по тревоге. Мы быстро экипировались, нам выдали полный боевой комплект и отвезли в Мары. Всего из Мордовии нас было 28 человек, и мы старались держаться вместе. Под утро всех распределили по машинам и повезли в Ашхабад. Там в аэропорту уже стояли гражданские самолеты ТУ-154 и прибывших солдат и офицеров погрузили в них. После того как мы поднялись в воздух к нам вышла стюардесса и объявила, что пересечена граница между Советским Союзом и Афганистаном и что самолет приземлится в Кабуле. После посадки самолета подъехали ЗИЛы, мы погрузили туда оружие и запрыгнули сами. Все это проходило очень быстро, причем сразу же на месте нам сделали все необходимые прививки. Тут же всех распределили по разным частям, и в результате из мордовской команды остался один я.

Наш герой оказался в саперной роте. Разумеется, сначала была учеба, где солдаты прошли полный боевой курс и узнали все секреты саперной работы. А дальше началась служба.

- В 1984 году началась вторая Панджшерская операция, - продолжает Николай Петрович. - Во время первой операции в 1982 году советскими войсками были заняты все господствующие высоты. Но именно после их ухода всю местность и все посты минировали все, кому не лень: войска Афганистана, моджахеды, сарандойцы (внутренняя безопасность) и другие. И, конечно же, на минных картах никто и ничего не отмечал. Естественно, все это нужно было разминировать, поэтому во вторую Панджшерскую операцию были сплошные подрывы, в результате которых погибло множество наших солдат. Саперы шли впереди, сзади прикрытие, разведка или пехота.

Бывали такие случаи, когда саперы шли, освобождая дорогу от мин, а в это время начинался обстрел. Но ребята в это время ничего не видели и не слышали, так как полностью были поглощены своим делом. Довольно часто бывало и так: сапер получает тяжелое ранение или вообще гибнет, но его место тут же занимает другой и продолжает работу.

На самом деле это до сих пор очень тяжело вспоминать. Всего рассказать невозможно. Но было много и спасенных ребят, которых мы выносили на себе. Многих из тех, кого вынес лично я, уже, к сожалению, нет в живых. На войне просто необходимо чувство локтя, потому что в смертельно опасных ситуациях - это самое главное. У сапера, который ежеминутно рисковал жизнью, развивалась такая интуиция, что он мог «чуять» мины на расстоянии.

Помню такой случай, когда в ООД (отряд обеспечения дороги) не оказалось водителя и я сел за БТР. Веду машину и смотрю на левую колею, а сапер - на правую. А так как в этой местности от грунтовой дороги очень много пыли, то мины просто бросали, не заботясь их скрыть, потому что это сделает обильный слой пыли. Искать их в таких условиях было очень трудно. Вот тут и выручало нас чутье. Когда оно появлялось, мы сразу останавливали колонну, сапер брал щуп и начинал подозрительное место «ощупывать».

Николай Петрович подчеркивает, что особенно трудно приходилось саперам-собаководам. Они не были предназначены для горной местности, но им целыми днями приходилось заниматься поисками мин. Когда такой четвероногий помощник обнаруживал мину, он садился рядом и дожидался напарника. Если мина не подлежала разминированию, то ее подрывали с помощью тротиловой шашки. Также при поиске взрывных устройств саперы применяли «удочки» - детонирующий шнур с привязанной тротиловой шашкой. Забрасывали ее на 4-5 метров и подрывали. И если на колее были спрятаны «сюрпризы», то от детонации взрывались и они.

Одними из самых опасных были мины под названием «Лепесток». Их изготавливали под цвет гор, травы и в них отсутствовал металл, поэтому искать их с помощью металлоискателя было невозможно. Так как в горной руде содержится немало железа, то спецприборы постоянно выдавали ошибку. Если боец видел паучковую растяжку, поблескивающую на солнце, значит, мина рядом. Также применяли специальные «кошки», которые при соприкосновении с растяжкой провоцировали взрыв. Душманы отлично разбирались в тактике подрывной войны, что не удивительно, так как многие их командиры учились в военных вузах.

- Однажды я стал свидетелем уникального случая, - делится Русскин. - Наша группа занималась разминированием дороги. Мы не заметили растяжку на мину (АЗМ-72), которая при взрыве распадается на 2400 осколков в радиусе до 100 метров. Когда растяжка срабатывает, от мины отлетает так называемый «стаканчик» и взрывается на высоте 60-70 см, это сделано для большей площади поражения. Одному нашему солдату по-настоящему повезло: этот «стаканчик» при срабатывании мины ударился о приклад его автомата и взрыва не произошло.

Был у нас и курьезный случай. Например, в ПМН-2 внутри заложен тротил, а сверху резиновая защита. Такие мины еще называют нажимными, и если наступить на нее весом более 3 кг, то она взрывается.

Однажды наш боец случайно наступил на такую мину и услышал характерный щелчок. Нужно было срочно что-то предпринимать. Нам было очень сложно его спасти, но мы это сделали. Парня обвязали, под кирзовый сапог подсунули три шомпола, все окопали, привязали к нему веревку и на счет «три» дернули, чтобы снять его с мины. В результате таких действий у солдата оказались сломаны ребра, вывихнута рука и поцарапано лицо. А вот мина не взорвалась. Ребятам пришлось бросать «кошку», чтобы спровоцировать взрыв. Бывший воин-афганец отметил, что местное население относилось к советским солдатам вполне дружелюбно. Если случалось столкнуться с ними, зайти в крестьянский дом, то тебе как гостю оказывали почет и уважение, отдавали последний кусок хлеба. Но уходя от гостеприимных хозяев, всегда нужно было оглядываться, держа палец на курке.

Также он отметил, что в Афганистане свое летоисчисление. По их календарю Николай Петрович там находился с 1362 по 1364 годы. Многим отдаленным селениям не были известны элементарные блага цивилизации: люди понятия не имели не только об электричестве, но даже о таком необходимом средстве гигиены, как мыло. Для мытья там использовали глину. Но такие города, как Кабул, Кандагар, Шинданд или иные крупные центры имели совершенно другой уровень. Там были развиты и культура, и образование, и медицина.

- Так и прошли мои два года в Афганистане. Когда сослуживцы узнали о моей демобилизации и то, что я еду в Крым на свадьбу к другу, то ребята из роты и полка «снабдили» меня письмами к родственникам, которые нужно было доставить по адресам на южном побережье Крыма. Я, конечно же, выполнил их просьбу.

Расставаться с однополчанами было очень тяжело: за то время, которое нам пришлось прослужить и вместе многое пережить, мы стали единым целым. Адаптация к мирной жизни у меня проходила долго...

Минуло без малого сорок лет с тех пор, но и сейчас мы помним все, как будто это было вчера.

Некоторые из моих товарищей стали генералами, полковниками, кто-то заседает в Госдуме. Мы всегда помним друг о друге, продолжаем помогать нашим ребятам и общаться, работая в ветеранских организациях, - подвел итог своей службе в братской республике Николай Петрович.

Недавно от Международной общественной организации ветеранов «Панджшер.682» Николай Петрович Русскин получил благодарственное письмо, в котором была выражена глубокая признательность за безупречную работу и неоценимый вклад в ее деятельность.

- Панджшер - это место, где непосредственно дислоцировался наш полк, а 682 - это номер мотострелкового полка 108 дивизии, - отмечает Николай Петрович. - Эта организация существует с 2014 года и зарегистрирована более чем в 10 странах мира. Можно сказать, что на сайте общества отражена вся наша жизнь. Оно выполняет задачи по патриотическому воспитанию молодежи, как это делают такие общественные структуры как «Боевое братство», «Инвалиды войны в Афганистане и военной травмы», «Союз десантников». Члены «Панджшер.682» проводят уроки мужества и различные мероприятия патриотической направленности в школах, училищах и вузах.

После возвращения на родину Николай Русскин успел поработать на многих предприятиях: Лисме, Орбите, литейном заводе, Висмуте, локомотивном депо, откуда и ушел на заслуженный отдых.

Вместе с супругой Ириной Ивановной они воспитали двух дочерей. Старшая Елена живет в Крыму и работает педагогом дошкольного образования, а младшая, Надежда, трудится в Москве в сфере культуры.

- Вспоминая прошлое, хотелось бы отметить, что воевали мои деды и отец, я отдавал воинский долг в Афганистане, более молодым ребятам довелось проливать кровь в Первой и Второй чеченских войнах, - сказал в заключение Николай Петрович. - Сейчас идет специальная военная операция на Украине. Поэтому хотелось бы сказать нашим бойцам, что все это мы проходили. Мы тоже теряли друзей, однополчан, знаем, что такое душевная и физическая боль. В настоящее время проходят митинги в поддержку российских солдат, выполняющих свой долг в СВО на Украине. В них участвуют те, кто в свое время прошел сквозь дым и огонь локальных войн и вооруженных конфликтов. Считаю своим долгом сказать тем, кто сейчас на передовой: мы с вами, ребята!

Лия САВЕЛЬЕВА