Продолжая тему интерактивного музея «Народная слава и память Рузаевки», хочется отметить, что в этом номере речь пойдет не только о том, как собирались экспонаты, но и о людях, которые были близки и дороги тем, кто вложил частичку своей души в создание городского музея. Об экспозиции «Рузаевка тыловая» нам поведал заместитель начальника отдела развития туризма и организации детского отдыха МАУ «Центр молодежной политики и туризма» Рузаевского МР Александр Вотяков: - Здесь представлены вещи двух моих предков - Алексея Афанасьевича Вотякова и Петра Леонтьевича Малышкина. Алексея Афанасьевича я знаю немного больше, потому что я его успел застать живым. А Петр Леонтьевич умер, когда моя мама была еще маленькая. Дед Петр родился в 1913 году и на войне оказался с первых же дней. Срочную службу он проходил на Тихоокеанском флоте, а во время Великой Отечественной войны служил на Балтике и участвовал в боях за Ленинград. Почти все данные о нем засекречены, - рассказывает Александр. - Если попытаться найти какую-либо информацию о нем, то ее крайне мало. Известно, что однажды судно, на котором служил Петр Леонтьевич, попало бод бомбежку и затонуло. Мой дед пробыл под водой несколько часов, пока их не спасли, и после этого сильно заболел менингитом. Есть версия, что после того как Германия капитулировала, он со своей частью отправился воевать с Японией, но в боях поучаствовать не успел, потому что пока они туда добирались, между государствами уже был подписан мирный договор. В данном зале находятся его трофейные часы с подбитого немецкого самолета. Хочу сказать, что после войны дед Петр работал бухгалтером на госконюшне, а его брат Леонид был ведущим актером в клубе им. Ухтомского. Мой дед по отцовской линии, Алексей Афанасьевич, никогда не расставался с аккордеоном. Бабушка в свое время говорила, что с ним он пришел с войны, - продолжает Вотяков. - На нем учился играть и я, когда был маленьким и ходил в музыкальную школу, но дед всегда говорил, что я неправильно ставлю пальцы. Сам Алексей Афанасьевич - самоучка. На всех фотографиях в семейном альбоме он с этим музыкальным инструментом. Сколько бы я не спрашивал дедушку о войне, он всегда говорил одно и то же: «Страшно было» и все. Наверное, самое сильное впечатление на него оказало то, как они форсировали Днепр. Дед назвал его рекой крови. В качестве экспонатов в музее находится опасная бритва, ручные ножницы, наручные часы Алексея Афанасьевича. Хорошо помню его пиджак, на котором был прикреплен орден Великой Отечественной войны. Никогда не забуду, как он сидел в уголке и играл на аккордеоне. Взгрустнется ему или порадуется чему-то, обязательно что-нибудь сыграет. Он всегда носил аккордеон с собой. У него их было два. Один он привез с фронта и сейчас он представлен на экспозиции, а другой ему подарила бабушка. Дед его очень берег и играл на нем только по особо торжественным случаям. - Получается, что личные вещи моего деда есть в каждом зале: керосиновая лампа в госпитале, в экспозиции «Рузаевка тыловая» - лыжи, шубняк, плотницкие инструменты, чемодан и прочее, - говорит Александр Вячеславович. - Этот шубняк довоенный, у деда он был парадно-выходным, он его надевал только по большим праздникам. Раньше в каждом доме имелись плотницкие, столярные или слесарные инструменты. Здесь находится маленькая наковаленка, есть отвертки, напильники, зубило, пила - все это «богатство» того времени принадлежало моему деду. А вот верстак и сверлильный станок в музей передала СОШ №7. Хочется отдельно отметить Шишкеевскую школу, которая предоставила музею парту и доску. Там же нашли старинный стол, который был в ужасном состоянии, и его хотели попросту сжечь. Но А.В. Вотяков не позволил это сделать, и после реконструкции он стал предметом гордости сотрудников музея. И.М. Заводова немного рассказала еще об одном своем родственнике - Игнате Егоровиче Маталыгине: - Он был сапером и однажды во время обезвреживания мины подорвался. Это было под Ленинградом. Он лишился глаз, пальцев рук, получил очень серьезные повреждения внутренних органов, но все же остался жив. Игната Егоровича переправили на Урал, и он много месяцев пролежал в коме. Он получил это страшное ранение в 33 года, а умер он в 66 лет. Получается, что 33 года он жил здоровым и крепким человеком и 33 - инвалидом. Ходили слухи, что он не хотел возвращаться таким к семье, но жена поехала за ним и привезла домой, - вспоминает Ирина Михайловна. - Когда он ушел на фронт, у него было пятеро детей, а когда вернулся, то родилось еще пять. Я была очень маленькая, и мы часто приезжали в деревню к бабушке и дедушке. Родители нас так подготовили, что мы увечий деда Игната не пугались. Я помню, что зрелище это было довольно тяжелое. Дедушка всегда проверял на ощупь наш рост. Мы к нему подходили, а он своей беспалой рукой гладил нас по голове и обнимал. Разумеется, никакой работы по дому он выполнять не мог, поэтому все тяготы несла на себе наша бабушка, Анна Сергеевна. Она работала в колхозе, а дети росли друг по другу. Они ходили в школу соседней деревни: на всех было два тулупа и две пары валенок, поэтому учиться у ребят получалось только по очереди. Бабушка одна сумела поднять десятерых детей. А умерла она в 93 года. Это была просто замечательная женщина - очень добрая и ласковая. Когда мы к ним приезжали, она всегда говорила: «Голубоньки мои приехали». Почему-то именно эту бабушку я называла на вы. Вторая моя бабушка - заслуженный врач Киргизии, наверное, была ближе. А вот Анне Сергеевне я не могла сказать ты. Может быть потому, что очень глубоко ее уважала. Меня с самого детства необычайно впечатляло то, что она вынесла на своих хрупких плечах. Игнат Егорович освоил шрифт Брайля и читал книги, предназначенные для незрячих людей. Кроме этого, у него был бобинный магнитофон, и дед часто слушал радиоспектакли в записи. Человек он был достаточно смекалистый и умный, поэтому, несмотря на свою инвалидность, интересовался многими вещами. О том, как пополнялся в музее «Зал славы» нам рассказал заместитель начальника отдела молодежных программ и патриотического воспитания МАУ «Центр молодежной политики и туризма» Рузаевского МР Виталий Ермушев: - Хочу сказать, что с экспонатами дело обстояло достаточно непросто: нужно было что-то искать, находить и если бы этот музей создавался лет 20 назад, то вещей было бы гораздо больше. Мы не могли найти элементарные стеклянные шприцы для эвакогоспиталя. Обратились в железнодорожную и городскую больницы и они нам неплохо помогли. Но многие инструменты, например хирургические, причем даже не военного, а просто советского периода достать уже невозможно. Из железнодорожной больницы нам передали старый комод, шифоньер, шкаф, пару стульев. Проигрыватель вместе с пластинкой нам подарил мой хороший друг Ю.А. Жаров. Он в отличном состоянии. Им перестали пользоваться где-то в 70-х годах и отнесли в гараж, там он и хранился, пока его не передали нам. Этот замечательный предмет теперь украшает экспозицию «Рузаевка довоенная». - Наверняка у людей на чердаках, в сараях и гаражах много чего ненужного хранится. Это могло бы пригодиться в нашем музее. Я уверен, что и патефон у кого-нибудь можно найти, старые телефонные аппараты и прочее. Если человеку жалко расставаться с какими-то старинными предметами, то мы предлагаем по документам оформить их временное хранение, поставим их на инвентаризационную опись, - предлагает Виталий Михайлович. - В «Зале славы», который мы называем сердцем музея, многие экспонаты привезены из поисковых экспедиций, с вахт памяти - это так называемое железо войны. Все когда-то было боевое. Предметы, которые здесь присутствуют, привозил в свое время Александр Вотяков - первый руководитель поискового отряда «Разведчик». У этого отряда своя интересная история. С 2018 года мы занимаемся поисками с отрядом «Бронепоезд» в составе республиканского и что-то уже привезли. Например, солдатская каска, которая была поднята в 2018 году под Великим Новгородом в населенном пункте Чудово. Все предметы, которые находятся здесь, целенаправленно не очищали от ржавчины, чтобы было видно, как это выглядит при раскопке. На мой взгляд, все предметы, которые мы передали в музей, и все железо, которое здесь есть, хотя это не корректно звучит, в нравственном смысле стоит меньше, чем один солдатский медальон. Люди, которые никогда не занимались поиском, недопонимают его смысла. Этот медальон представляет собой эбонитовую капсулу, в которой находилась записка со сведениями о солдате. Они носили их либо в нагрудном кармане, либо в кармашке галифе. В свое время у бойцов было поверье - не оставлять в капсуле свои данные, а носить их просто пустыми. Считалось, что если напишешь, то непременно убьют. Многие использовали капсулы для хранения спичек или иголок. Мы и в самом деле поднимали останки солдат с пустыми капсулами. За предыдущую вахту в 2019 году боец гражданско-патриотического отряда «Бронепоезд» поднял три медальона подряд, что само по себе являлось редчайшей удачей. Мы нашли старые мародерские раскопки, где останки бойцов были просто разбросаны на большой территории (станция Апраксин, 17 км от Ладожского озера). Получилось так, что наши ребята три дня подряд поднимали по медальону, а на четвертый день еще и бойца. Здесь есть перочинный ножик этого солдата, который нашли при нем. Вообще для поисковиков медальон солдата - это самое важное в их работе. Одна маленькая эбонитовая капсула - это имя, это чья-то непрожитая жизнь. Все три поднятые медальона мы смогли прочесть. Когда он находится, то обязательно знаменуется криком ура. Когда его читают - второе ура, нашли родственников - третье ура и четвертое, когда бойца захоронили у него на родине. Это человек, который, скорее всего, считался пропавшим без вести, это его судьба по прошествии почти 80 лет.