Почти в каждом нашем селе можно встретить людей, одержимых какими-то идеями, действиями. Они не приносят им ни материальных благ, ни престижных должностей, ни привилегированного положения… Их никто не знает. О них никогда не писали. Их земляки хотя и считают, как говорится, не от мира сего, но относятся к ним с уважением.

Это история про Александра Сергеевича Мезина из деревни Русское Баймаково. Александр (по-деревенски Шурган) вырос в семье, где господствовал рациональный прагматизм: посуда — это то, из чего едят и пьют, мебель — на чем сидят и спят, одежда — для тепла, а дом — чтобы в нём жить и ни для чего более. Жили без излишеств — не от скупости. У Мезиных была большая семья — семеро детей, да ещё дедушка с бабушкой, которые, как известно, пенсий не получали. Так что Сергею Прокофьевичу и Наталье Дмитриевне, родителям Александра, приходилось несладко.

Александр рос ребенком любознательным. «Замучивал» взрослых и друзей самыми неожиданными вопросами. Сначала они были по-детски наивными, типа, «Почему тени к вечеру становятся длиннее?», «Куда деваются звезды, которые падают с небес?», «Зачем люди построили на речке платину — течёт вода и пусть течёт?» Потом вопросы стали серьезнее: «Почему одни ходят в ботинках, а другие в лаптях?», «Как получилось, что селе Спасск церковь работает, а у нас нет?». В Русском Баймакове она приспособлена под склад.

— Н-да, — однажды сказала учитель истории и географии местной школы М.А. Афонина. — С таким складом ума парню надо учиться и учиться.

Легко сказать: «Учиться». Чтобы «учиться» надо было сначала получить среднее образование. А ближайшие средние школы в селах Болдово и Хованщина — от Русского Баймаково в семи километрах. Ходить ежедневно туда было нереально, снимать квартиру из-за большой семьи — невозможно. Так что многие юноши и девушки из таких сел ограничивались местными семилетками, а потом — восьмилетками. Позже, переехав в города, они получали среднее специальное и высшее образование. Ну а те, кто остался в деревне, довольствовались имеющимся. Не в аттестате или дипломе дело.  Многие русскобаймаковцы стали замечательными людьми, а местный колхоз «Дружба», затем совхоз «Мир» были ведущими сельхозпредприятиями в районе. Русскобаймаковская овцеферма являлась показательной в республике.

— Это ты правильно заметил: «были», «являлась». Все в прошлом, — рассуждает Александр Сергеевич. — В деревне проживало около тысячи человек. В сельскохозяйственном производстве работало 180 колхозников. У нас действовал типовой Дом культуры, ФАП, средняя школа, деревенская футбольная команда считалась одной из лучших в районе, а местный фольклорный коллектив со своими песнями и танцами объездил всю Мордовию.

— А сейчас?

— Сейчас… Можно промолчу. Ходят слухи об упразднении местной администрации. Нет населения, некого администрировать. Единственная наша гордость — церковь Покрова Богородицы. Восстала на славу Господу и на радость людям…

О.С. Терентьева, которая в семидесятых годах была председателем Новоусадского сельсовета, в состав которого входила деревня Русское Баймаково, в отчете о наличии культовых учреждений на территории сельсовета отметила, что здесь находятся действующая Спасская церковь и временно закрытая — русскобаймаковская.

Слова «временно закрытая» властями были восприняты как вызов существующим правилам идеологической направленности.

— Что значит «временно закрытая»? Да в ней даже крыши не осталось, бузиной заросла, — отчитывали председателя в райкоме партии. Но, что странно, никакого наказания Ольга Сергеевна не понесла. Не значило ли это, что и власти верили в возрождение храма?

После окончания школы Александр Мезин поступил на Рузаевский завод ЭВМ. Приобрел специальный токаря. А когда в колхозе открылись ремонтно-механические мастерские, перешел работать в родное село. Токарь, надо сказать, он был классный. В хозяйстве отпала необходимость обращаться за помощью в районную «Сельхозтехнику» или предприятия города.

Работая токарем, обучился и получил права шофера. Женился на учительнице русского языка и литературы Марии Игнатьевне Мирошиной — женщине исключительной доброты и порядочности. Ему не раз приходилось встречать жену с работы. Путь от школы до дома проходил мимо церкви.

— Иду рядом с храмом и сердце ёкает, кланяюсь, осеняю себя крестом. Будто с родным человеком повстречался, — вспоминает Александр Сергеевич. — И вот решился: надо восстанавливать церковь. Поделился мыслями на этот счёт с женой. Она поддержала, но предупредила, что все мне придётся делать почти за бесплатно. Руководство совхоза вряд ли материально поможет. Да я и не претендовал на деньги.

Мысли односельчанина о работе по ремонту храма поддержали А.Г. Чуваткина, А.М. Мезина, А.М. Арсенькин, да и все русскобаймаковцы. Например, Н.П. Платонов возглавил бригаду кровельщиков, кто-то начал благоустраивать прицерковную территорию, словом, дел хватило всем неравнодушным к богоугодному делу. Сам Александр Сергеевич занялся внутренней отделкой. Самое сложное было изготовить оконные переплеты — они арочного типа и нестандартного размера. За такое дело не возьмется ни один столяр. Но надо — значит, надо.

Определенные сложности возникли при возведении иконостаса. Надо было решить некоторые инженерно-технические вопросы. Здесь неоценимую помощь оказал совхозный прораб А.М. Арсенькин. Но даже не это главное. Важно правильно расписать иконостас, написать лики святых. За эту работу взялся и хорошо ее выполнил учитель рисования местной школы А.В. Черняев.

Сейчас открытие храмов отмечается с особым торжеством в присутствии не только высоких чинов духовенства, но и представителей светской власти. Этого нельзя сказать о времени, когда открылись двери церкви в Русском Баймакове. Но людей собралось, как отметил ее настоятель о. Александр, превеликое множество.

Александр Сергеевич возглавил дело и свершил его! И сегодня он при Божьем доме. Наденет деревенскую обувь — галоши, которые не промокают и их можно быстро снять и надеть — и к храму. За ним надо ухаживать. Как известно, на таких работах орденов не дают. Его единственная награда — всеобщее почитание односельчан. Согласитесь: это дорогого стоит.

Александр ШИЛИН