… На одно из занятий по рисованию Василий Сергеевич принес свой этюдник. Володя внимательно наблюдал за учителем. Тот, не торопясь, открыл защелку и распахнул деревянную крышку. Педагог стал показывать свои работы, а по классу поплыл волшебный запах масляных красок! В это самое мгновение парень забыл о других своих увлечениях. Теперь только живопись стала его страстью. Много позже Владимир услышал слова саранского художника Ноздрина. Тот говорил: «Кто полюбит запах масляных красок, настоянных на льняном масле, тот и будет художником!» Именно так с ним и произошло!
НАЧАЛО
Володя Колмыков родился на лесном кордоне «Кривушинский», получившем свое название от речки Кривуша, протекавшей неподалеку. Затем родители переехали в маленький поселок под названием Зубовский лесоучасток, в трех километрах от Зубовой Поляны. Отец, Иван Ильич, был лесником. На фронте служил танкистом, механиком-водителем Т-34. Застал первые минуты войны, так как его часть дислоцировалась неподалеку от Брестской крепости. Получил ранение. После войны вернулся в родное село и был назначен бригадиром в колхозе. Здесь он и встретил Анну Матвеевну, свою будущую супругу.- Моя мать была абсолютно неграмотной, а отец окончил четыре класса и был довольно информированным человеком, читал газеты. В 1938 году в селе Ачадово окончил курсы трактористов и потом работал на колесном тракторе «фордзоне». Он очень хорошо чертил и рисовал, - рассказывает В.И. Колмыков. - Преподаватели узнали о его способностях. Методических пособий тогда никаких не было. И говорят ему: «Давай, Ванька, нарисуй!» И он рисовал механизмы, тракторы, двигатели. На экзамене его чертежи развесили по всем стенам в кабинете. Аттестационная комиссия была в восхищении, и отец получил диплом без экзамена.
ЮНЫЙ «ВОЛЬНОСЛУШАТЕЛЬ»
- В Зубовском лесоучастке, кроме матери с отцом, я ни с кем не общался. И когда видел деревенских мужичков на бычках с драной сбруей, приезжавших за дровами, то прятался под стол или под кровать. А еще я учился в шести школах, - с улыбкой вспоминает Владимир Иванович. – Сначала была начальная малокомплектная в нашем поселке. Одна учительница и три класса детей в одной комнате. Мать постоянно работала – хозяйство, корова, отец был в лесу. Мне еще не было пяти лет, когда я пошел в первый класс. Родительница договорилась с учительницей, чтобы я сидел у нее на уроке. Я брал у отца из сумки бумагу: какие-то акты, протоколы и цветные карандаши «Спартак». И шел утром в школу. Садился за парту как вольнослушатель и рисовал. Писать не мог, а читать научился. Моей первой книжкой стал рассказ Николая Носова «Котька и Павлик».СУРОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ
А потом в семье Колмыковых случилось несчастье. Лесничий, непосредственный начальник Ивана Ильича, воровал лес. Это стало известно леснику. Колмыков заказал у сельского кузнеца специальные железные пики и разложил их в нужном месте. Таким образом он остановил машину, груженную лесом. Подсчитали убытки. Как оказалось, такой грузовик был не один. Судебные исполнители вынесли приговор – штраф либо тюремный срок. Лесничий сумел выйти сухим из воды, а отцу пришлось платить. С должности его уволили. Не посмотрели на десять лет безупречной службы. Но Иван Ильич был мастер на все руки – плотник, печник, вальщик валенок. С другими мужиками он стал ездить на заработки в Рязанскую область. Приезжал домой с деньгами. Привозил гостинцы, угощенья, соленую рыбу – любимое лакомство мордвы. Мать накрывала стол и собирала гостей. А потом он пропал. Друзья рассказали жене, что в другой стороне он нашел невесту - русскую женщину с сыном на год старше Володи. А Анне Матвеевне с маленьким Володей пришлось съехать из ведомственного жилья и вернуться в родное село Мордовские Поляны, в избушку под соломенной крышей. Они прожили там, терпя лишения, около трех лет. Чтобы совсем не пропасть с голоду, женщина бралась за любую работу, держала корову. Владимир Иванович вспоминает, что в сильный мороз ее заводили прямо в избу. Буренка была главной кормилицей.- В Морд-Поляне (Куже) мама повела меня в школу во второй раз. Помню, там была молоденькая учительница, которая очень хорошо играла на балалайке. Мне нравилось на ее уроках, - говорит В.И. Колмыков. - А потом наступила осень, стало холодно, по селу идти далеко, бродячих собак много было. Стал плакать и жаловаться матери. Она говорит: «Ну и не ходи, подрастешь, пойдешь». Через три года родители соединились. Отец через знакомых, родственников постепенно наладил отношения с матерью. Потом наша семья переехала в Удевское лесничество. Вот только родитель лесником уже не работал.
ТРЕТИЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС
- В Удеве в третий раз я пошел в школу в первый класс. Здесь уже мне купили форму, как у настоящего ученика. Тамошняя учительница, Анна Георгиевна Цедилина, окончила высшие женские бестужевские курсы. Я проучился четыре класса. В своем архиве до сих пор храню характеристику из этой школы. А там написано: «Владимир Колмыков - дисциплинированный, трудолюбивый, пионер, принимает активное участие в общественной жизни класса, имеет склонность к художеству и музыке». В то время я немного играл на баяне. У родителей встал вопрос, где мне учиться дальше. В основном, местные ребята учились в поселке Выша. Жить там нужно было на квартире. А тут как раз открылась школа-интернат в Ширингушах. А первый секретарь райкома Максим Анфиногенович Маскаев, фронтовик, педагог, кандидат исторических наук, стал ее директором. Когда он проводил лекции в местном доме культуры, поселок пустел, все бежали слушать его. И мой отец подумал, что удобнее было бы мне учиться именно в интернате. Иван Ильич пошел к директору, но получил отказ, так как туда принимали в основном детей-сирот. Однако им помог счастливый случай. Дед Володи был знаком со старым учителем, который написал записку директору. Максим Анфиногенович не смог отказать своему педагогу.ТОЛЧОК К ТВОРЧЕСТВУ
- Так, по «блату», меня приняли в школу. Проучился там я три года. Мне очень нравилась тамошняя атмосфера. Это были 60-е годы. Ширингуши по сравнению с кордоном и лесным поселком мне казались центром цивилизации. На сосне, как большой черный блин, висел репродуктор, из которого целыми днями лились популярные песни тех лет. Впервые я увидел телевизор в Доме пионеров. В поселке еще сохранилась суконная фабрика, основанная в 1726 году Петром I. На ней ткали парусину для кораблей. Преподавали там замечательные учителя. При школе имелся музыкальный кружок, в котором я учился играть на баяне.Но однажды в жизни Володи Колмыкова все поменялось. В интернат пришел новый учитель рисования, Василий Сергеевич Чернов, художник-самоучка. Обычно он отворачивался к доске и рисовал, а дети не очень любили творчество и сбегали из класса через открытое окно. Когда он разворачивался лицом к ученикам, то видел перед собой только преданного Владимира. Так он стал заниматься с ним индивидуально. В один погожий день Василий Сергеевич принес в класс свой этюдник. А когда он его открыл и стал показывать ученику свои работы, по классу поплыл непередаваемый запах масляных красок. И юный Колмыков напрочь забыл про музыку!
- Чернов стал водить меня на этюды. Мы выезжали с ним даже на лыжах зимой. Именно он дал мне творческий толчок. Навсегда запомнились его слова: «Хочу познакомить тебя с настоящим художником из Зубовой Поляны Валерьяном Григорьевичем Рябовым». Это имя запало мне в голову, - вспоминает Владимир Иванович. – Несколько позже я решился встретиться с ним самостоятельно… В мае 1964 года Ширингушская школа-интернат была расформирована. Из нее сделали детский санаторий. Володя вернулся в Удев.СЧАСТЛИВАЯ ВСТРЕЧА
Родители решили отправить его в Вышу, чтобы он смог окончить восьмой класс. Колмыкову на тот момент было уже пятнадцать лет. Он был заядлым рыбаком, охотником, а еще постоянно пропадал в лесу с этюдником. Случалось, что пил воду из речек, отчего и подхватил серьезную инфекцию. Отец повез сына в Саранск, в Республиканскую больницу, вот только туда его не приняли. До поезда оставалось несколько часов, тогда решили они зайти в краеведческий музей. В это же время здесь на экскурсии были школьники.- Экскурсовод заметила, что у отца раненая рука. Подошла к нему и говорит: «Вот товарищ, наверное, фронтовик и что-нибудь нам расскажет о войне». Отец сначала застеснялся и отказывался, а потом стал рассказывать про Брестскую крепость, Южный городок, про первые обстрелы фашистов. А я обратил внимание, что на месте смотрительницы сидит молодой мужчина и быстро записывает в блокнот воспоминания моего отца. А когда мы стали уходить, он направился за нами. Стал спрашивать, кто мы и откуда. Отец рассказал, что мы из Зубовополянского района, что привез меня в больницу, где меня не приняли, - с улыбкой вспоминает В.И. Колмыков. – Мужчина также поинтересовался, есть ли у отца знакомые фронтовики. Тот ответил, что один его приятель воевал во французском сопротивлении. А новый знакомый позвал нас к себе, переждать до поезда. Как оказалось, это был писатель Александр Александрович Соболевский. Родом он был из Ускляя Рузаевского района. В то время он работал редактором Мордовского книжного издательства. И повел нас в старый Дом печати. Напоил чаем, говорил с отцом о военном времени. Тогда он работал над книгой «Командир подземного гарнизона». На прощанье спросил нас, что мы будем делать дальше? А отец грустно пошутил: «Повезу его в лес помирать». Соболевский нас остановил и говорит: «Подождите, я попробую вам помочь!» Сам он окончил три курса медфака и даже некоторое время работал фельдшером в Болдове. Так что друзья среди докторов у него были. В то время на Посопе, рядом с церковью, была больница для взрослых. Он позвонил главному врачу и договорился насчет меня.
Это было 8 марта. Я попал в огромную палату на 14 человек. Лечили меня два месяца, даже вливали плазму. Рядом со мной лежал обычный старичок. Ближе ко Дню Победы к нам в палату пошли гости и все к моему соседу. Офицеры, учителя с учениками, делегации. Вся палата поняла, что наш сосед не простой человек. Старики его стали спрашивать, кто он, где служил? Тот долго отнекивался. Но потом все узнали, что он Герой Советского Союза Иван Андреевич Борин из Старошайговского района. На фронте он был артиллеристом и подбил 14 немецких танков в районе Днепра! Наконец, меня вылечили, и доктор пообещал мне, что больше о своей болезни я не вспомню. В августе пошел пешком в Ширингушский интернат. Прихожу, смотрю, а моя воспитательница окна моет. Увидела меня, обрадовалась и тряпку бросила. Говорю: «Хочу к вам, Раиса Никифоровна!» Она побежала к директору. Минут через 20 выходит и кричит: «Володя, приняли!» Только сел я снова в восьмой класс. Потом еще учился в вечерней школе, потому что сразу не смог никуда поступить.УЧЕНИК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ШКОЛЫ
Дядя Владимира, брат отца, жил в Пензе. Он работал водителем на грузовой машине. Однажды, проезжая по улице Богданова, он указал Владимиру на здание и сказал, что там учат на художников. Колмыков запомнил, где находится художественное училище. И решил в другой раз заехать туда и показать свои работы. Нашел директора Анохину. Она перетасовала, как карты, его этюды и натюрморты и говорит: «Что-то в них есть, но работы примитивные. У вас нет подготовки. Подготовьтесь и приезжайте, мы вас примем». Вот тогда он и решил сам познакомиться с Рябовым.- Наша встреча состоялась летом 1966 года. Именно Валерьян Григорьевич стал моим настоящим наставником и дал путевку в мир художественного творчества. А потом произошел еще один судьбоносный момент. Сижу вечером дома, в Удеве, - вспоминает живописец. - И вдруг в нашу лесную глухомань приходит письмо из республиканского райкома комсомола! В нем было написано: уважаемый Владимир Колмыков, вас приглашают на семинар-совещание молодых творческих работников МАССР. С собой нужно было взять работы. Это был май 1967 года. Я догадался, что приглашение я получил благодаря сыну лесника, работнику райкома комсомола Ивану Морозюку. Его отец постоянно шутил надо мной, что я бегаю по лесу с этюдником, сделанным мною из старого патефона, и рисую деревья. Видимо, поэтому он и знал о моем увлечении.
Нас собрали в Зубовой Поляне, потом на каждой станции к нам подсаживались делегации из других районов. В первый день нас собрали в Доме политпросвещения. А потом распределили по разным секциям. Я попал в мастерские художников. Потом в парк на выставку Александра Родионова. Взял с собой свои этюды маслом. Именно там я случайно познакомился с директором саранской художественной школы, тоже Рябовым, но только Петром Федоровичем. Он окончил академию художеств, очень интересный и добрый человек. Увидел мои этюды и говорит: «Давай приезжай ко мне в школу. Я тебя подготовлю».Приехал домой, рассказываю родителям, что буду учиться в саранской художественной школе. Отец был против, мать – за. Но я настоял на своем. В августе собрал нехитрые пожитки и поехал в Саранск к Рябову. Там встретил своего интернатского друга-одноклассника Геннадия Орлова из Старого Шайгова. Сейчас он член Союза художников и живет в Нижнем Новгороде. Сняли мы квартиру на улице Пугачева, около железной дороги. И целый год усердно занимались. После окончания художественной школы меня призвали в армию, в город Тоцк. Два года служил в штабе чертежником-топографом, рисовал карты.
ЧЕБОКСАРСКОЕ УЧИЛИЩЕ
Вернулся домой Владимир Колмыков в ноябре 1970 года. Решил, что будет поступать в то училище, где студентам будет предоставляться общежитие. Написал в восемь художественных училищ Советского Союза. Выбор пал на Чебоксары. В.И. Колмыков успешно окончил живописно-педагогическое отделение. Когда настало время распределения, стал проситься в Мордовию, хотя его оставляли в столице Чувашии. - Мое письмо пришло в Министерство культуры Мордовии, в отдел искусств и учебных заведений. А в 1973 году в Рузаевке организовали художественную школу по инициативе П.Ф. Рябова. Ее первый директор Смоляков приехал по делам в Министерство, а там ему говорят: «Пришла заявка, если тебе нужен преподаватель, то напиши ему и пригласи в Рузаевку». Смоляков мне написал, расписал город во всех красках. Но честно признался, что трудно будет с жильем, - повествует художник. - Я стал думать. Смоляков снова пишет. Тогда я ответил, что приеду.РУЗАЕВКА – НОВЫЙ ДОМ
Кстати, моя дипломная работа в училище оказалась пророческой, как будто указывала, где мне предстоит обрести дом. Она называлась «Рузаевка, 1941 год». В 1975 году отмечали 30-летие Победы, поэтому тематика была военной. В августе 1975 года я приехал в город железнодорожников. В Рузаевке Владимир Колмыков встретил свою будущую супругу Валентину. Его поразила не только ее красота, но и то, что она окончила три профтехучилища! Валя была закройщицей, швеей и портнихой. В 19 лет ей доверили от Рузаевской фабрики индпошива руководить ателье (КБО) в Болдове. Вместе они более сорока лет. Колмыковы долго ютились по съемным квартирам. Семь лет жили в подвале художественной школы. В 1986 году Владимир Иванович получил однокомнатную квартиру на улице Юрасова. С 2006 года живет в небольшом частном доме по улице Байкузова. С марта 1977 года до августа 2009 года он руководил детской художественной школой в Рузаевке. За 34 года своей деятельности в качестве директора и педагога он дал путевку в жизнь многочисленным своим ученикам. Многие мальчишки и девчонки пошли по его стопам и являются признанными мастерами своего дела! Но это уже совсем другая история…- Приезжал ко мне однажды в школу саранский чиновник и неожиданно спросил: «А у вас какое-нибудь почетное звание есть?» Говорю: «Есть. «Домовой» художественной школы!» Мы тогда долго вместе смеялись! – добавил напоследок Владимир Иванович.
